Николай Сомин
Сегодня в патриотическом сообществе часто можно слышать слова «православный социализм», причем они толкуются весьма разнообразно. Я пишу об этой теме уже лет 20.
Запад всё-таки нельзя постоянно топтать ногами. И они когда-то были людьми, были христианами, и там возникало достаточное количество идей, направленных на улучшение жизни, улучшение социального строя. И вот о двух таких случаях я сегодня постараюсь рассказать. Первый – это «Утопия» Томаса Мора; второй — «Город Солнца» Кампанеллы.
…притча о неправедном Управителе в ряду всех речей Господних занимает особенное положение. Составители не только сказаний о земной жизни Христа Спасителя, но даже специальных толковании Евангелия, обычно стараются обойти ее молчанием как темную и исключительную по своему содержанию. Враги же церкви Христовой, пытаясь унизить достоинство нашего Божественного Учителя, намеренно выдвигали эту притчу на вид, как в высшей степени неудачную, ни с чем несообразную и даже нравственно несостоятельную… Но странно, что никто из лжеученых борцов против христианства не направил своего внимания вот на какое обстоятельство: когда Спаситель изрек эту свою притчу, никто не обратился к Нему с недоумениями и за каким-либо разъяснением, следовательно, она была всем ясна и понятна…
В день памяти митрополита Иоанна (+02.11.1995) мы публикуем фрагмент из его работы, который иллюстрирует отношение владыки к капитализму.
И вот последнее слово перестройки: рынок. Именно к этому слову нас и подводили исподволь все пять лет. Рынок — это значит конец надеждам на коммунистическое строительство. Рынок — это значит продажа России капитализму. Рынок — это значит всеобщая власть маммоны. Рынок! И да захлебнется Парусия Духа! Ибо снова, как и две тысячи лет назад, духовный порыв христиан к имущественному братству войдет в противоречие с общественным укладом, основанным на частной собственности. Рынок! И да не будет на земле Царства святых! Вот он, мистический смысл перестройки!
Ясно, что «русский социализм» есть вера в возможность иного, высшего типа христианской государственности, чем тот, который был осуществлен в «константиновскую эпоху». Имеет ли эта вера достаточное религиозное основание? Не слишком ли она «розовая»? (Как известно, в «розовом» христианстве обвинял Достоевского «черный славянофил» Леонтьев!). Не требует ли христианский реализм относиться к возможностям человеческой истории более пессимистично? Для того, чтобы правильно оценить историософско-религиозное значение «русского социализма», надо оглянуться на историческую жизнь Церкви в целом.
И все-таки не будем слишком строгими к нашему уважаемому оппоненту. В его утверждении, что фундаментальный тезис «Теологического манифеста» (имеется в виду тезис социологический) представляет собой «синтез», есть доля истины. Только не синтез идей о.Павла Флоренского, с идеями Макса Вебера, как это показалось нашему уважаемому оппоненту, а синтез собственных идей автора «Теологического манифеста», основанных на изучении Священного Писания и Церковной истории, с идеями Маркса. Ассимиляция Христианством марксизма — таков социологический принцип автора «Теологического манифеста», который мы готовы отстаивать перед любой аудиторией с полным сознанием своей религиозной и исторической ответственности.
Обстоятельного анализа идей, высказанных в работе «Христианское отношение к собственности», не проводилось – ни в дореволюционное время, ни тем более – в постсоветское. Насколько известно автору, нет даже ни одной рецензии на эту работу. А она стоит серьезного разговора. Настоящая статья является попыткой заполнить этот пробел и воздать должное этому замечательному произведению русской религиозной мысли.
Борьба с коммунизмом и защита собственности нашими церковными деятелями и писателями в прежнее, дореволюционное время, по моему мнению, объясняется причинами для церкви внешними и случайными.
Для верующего христианина (приходится говорить так потому, что в наше время существует масса христиан неверующих: “христиан кесаревых”, “христиан государственных”, “христиан владельческих” — имя ж владельца – Мамона) — тут представляется возможным три вопроса: 1) Каково должно быть отношение каждого отдельного верующего к своей частной собственности? 2) Каково должно быть отношение, в среде верующих, объединенных в церкви, к собственности верующих и принадлежащих к церкви. 3) Каково должно быть отношение верующих к собственности не/5/верующих (или иначе верующих) и не принадлежащих (или не хотящих принадлежать) к Церкви?
2015г. Дизайн сайта БА "Propelller" // Публикуемые материалы могут не совпадать с позицией Редакции сайта
